Елена ШАРКОВА

21 июня 1915 года художник Казимир Малевич закончил картину «Чёрный супрематический квадрат».

Странно звучит – закончил «Чёрный квадрат». Что тут заканчивать, спросит иной зритель, и даже более того – что тут и начинать-то? Покрасил четырёхугольник чёрным, окантовал белым… так любой может. Бессмыслица, а не картина.

О нет. Когда Малевич впервые представил на выставке свой квадрат, публика сразу увидела: смысл есть. И многих он испугал. Дерзкий выкрик новатора, отрицающего всё, что было раньше, начинающего новый отсчёт с чёрного завораживающего… чего? ничего, с чёрного «ничто».

«Это один из актов самоутверждения того начала, которое имеет своим именем мерзость запустения и которое кичится тем, что оно через гордыню, через заносчивость, через попрание всего любовного и нежного приведет всех к гибели», – писал основатель «Мира искусства» Александр Бенуа.

А философ Михаил Гершензон, глядя на картину, наоборот, радовался тому, что рушится не только прежнее представление о живописи – рушится вообще всё.

Прошло сто семь лет – люди во всём мире спорят до сих пор. Шедевр или пустышка? Озарение или эпатаж? Идеология или троллинг?

«Любой» не может написать «Чёрный квадрат». Такое создаётся однажды – в единственный момент истории, в единственной точке пространства… и «выстреливает». А дальше нам остаётся только возмущаться или восхищаться – в зависимости от наших вкусов, образования или чувства юмора.

Чтобы оставить комментарий, пройдите авторизацию