Елена ШАРКОВА

30 сентября 1935 года в Бостоне состоялась премьера оперы Джорджа Гершвина «Порги и Бесс».

Гершвин соединил европейские оперные традиции и афроамериканскую музыку: джаз, блюз, народные песни, спиричуэлс. Вышло великолепно. Трагическая история маленькой общины чернокожих южан, впервые рассказанная в романе «Порги» Дюбоза Хейуорда, обрела всемирную известность.

Музыке под стать и либретто: не просто слова, удачно подобранные для конкретной мелодии, а поэзия. Один только текст арии женщины, оплакивающей погибшего мужа («My Man's Gone Now»), мог бы сам по себе стать жемчужиной любого поэтического сборника. (Над либретто работали Дюбоз Хейворд и брат композитора, Айра Гершвин.)

Но главное, что дала людям опера «Порги и Бесс», — колыбельная «Summertime».

В ней всего два куплета. Ничего особенного не говорится, ни о чём плохом не поётся — однако это, возможно, самая пронзительная и грустная колыбельная в мире.

Любой родитель, слушающий «Summertime», понимает, о чём эта ария на самом деле: всё проходит, молодость проходит, дети взрослеют и улетают из гнезда, но любовь здесь, всё ещё здесь. «Не плачь, малыш» — а родитель старается сдерживать слёзы: что ж, это жизнь, хотя она-то и проходит, так быстро, почему так быстро…

Восемь строчек — и разрывающая душу музыка.

Чтобы оставить комментарий, пройдите авторизацию